К 100-летию агростраховых экспериментов в России

Дореволюционная страховая индустрия России также была заметной частью этой системы. Двадцать два страховых акционерных общества, работавших в стране к 1913 году, помимо защиты имущественных интересов крупных собственников и страхования рисков населения, активно занимались прямыми и перестраховочными операциями на международном рынке.

Особняком в этой страховой интеграции всегда стояло агрострахование. В силу разных климатических условий, многоукладности сельхозпроизводства, специфичности агротехники и рисков, принимаемых на страхование, этот вид, как правило, являлся прерогативой внутренних страховщиков и реализовывался на их оригинальных условиях и технологиях. При этом было очевидно, что чем ближе к сельхозпроизводителю был страховщик, тем более эффективной и комплексной была страховая защита. Примером этому может служить система взаимного страхования сельхозрисков, сложившаяся во многих странах Европы ещё в XVIII – XIX веках и работающая до сих пор как часть агрострахового механизма. Следует особо отметить, что во всех развитых странах мира этот вид страхования осуществляется с обязательной государственной поддержкой и жестко регулируется национальными законодательствами.

Что касается России, то, как мы помним, последние попытки сохранить рыночные страховые отношения закончились вместе с Новой экономической политикой (НЭП). Вплоть до 20-х годов прошлого века в СССР достаточно успешно проводилось обязательное (окладное) и добровольное страхование имущества сельских жителей, включая посевы и скот. Молодая система Госстраха успешно перенесла на новую модель опыт земских обществ взаимного страхования и с помощью старых специалистов за очень короткий срок, в условиях послевоенной разрухи, смогла организовать эту работу. Западные наблюдатели в это время с большим удивлением отмечали успехи Госстраха именно в агростраховании.

Экономика СССР развивалась, как мы знаем, по революционному сценарию и отметала все основополагающие принципы старого буржуазного устройства. Страхование также на долгие годы стало предметом встраивания в различные разрушительные экономические эксперименты. Только к концу 60-х годов прошлого века наметился разворот в сторону осознания роли страхования в народном хозяйстве.

28 августа 1967 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ «О государственном обязательном страховании имущества колхозов». Принятые в его развитие нормативные акты настолько расширили ранее действовавшие условия страхования, что отдельные его позиции не имели аналогов даже в мировой практике. Уровень страхового обеспечения по растениеводству повысился до 50%, а впоследствии – до 70% от суммы ущерба. Сам размер ущерба определялся, исходя из реальной стоимости потерь на всей площади посева в сравнении со средним пятилетним урожаем прошлых лет. Потери урожая оценивались в закупочных ценах, действовавших на дату убытка, что компенсировало хозяйствам значительную часть недополученного дохода. При гибели сельскохозяйственных животных ущерб определялся, исходя из их балансовой стоимости, которая в то время не сильно отличалась от закупочной. Также по балансовой стоимости оценивался ущерб, нанесенный стихийными бедствиями зданиям и сооружениям, но вот этих компенсаций на восстановление утраченного имущества, как правило, не хватало.

С введением этого законодательства государство наконец-то определилось, что страхование не является акцизом и должно выполнять собственную экономическую функцию. Это прежде всего предполагало обособление страховой отрасли от жёсткой привязки к доходной части бюджетов всех уровней, но при этом не исключало использование государством страховых резервов в качестве источника инвестиционных ресурсов. Законом гарантировались выплаты страхового возмещения, страховые тарифы подлежали оптимизации и экономическому обоснованию, а целевое использование создаваемого запасного страхового фонда подлежало строгому учёту и контролю. В структуре тарифной ставки 91% от суммы взноса закладывался на выплату страхового возмещения и лишь 2% на административные расходы. Весь остаток шёл на формирование межреспубликанского запасного фонда и фонда превентивных мероприятий.

Как мы видим, никакой прибыли при расчёте страхового тарифа не предусматривалось. Этот факт был краеугольным камнем в доказательной базе советских учёных-экономистов о преимуществе социалистической системы страхования перед капиталистической. Этот принцип также был транслирован в страны социалистического содружества и взят за основу в их страховых законодательствах.

В 70-е годы активно обсуждался вопрос о создании перестраховочной компании в рамках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Однако тема быстро снялась, поскольку практикой и мнением учёных было подтверждено, что страховая монополия, опирающаяся на собственные резервы и запасные фонды, способна покрыть все убытки, вплоть до катастрофических. При этом предполагалось, что в роли перестраховщика всегда может выступить государственный бюджет. Действительно, эта финансовая модель не давала сбоев, но не в силу того, что была безупречной, просто обязательным страхованием был охвачен лишь один сегмент народного хозяйства – сельскохозяйственное производство.

В 1979 году было введено обязательное страхование имущества совхозов и других сельхозпредприятий различного подчинения. Важным моментом было то, что убыточным и низкорентабельным хозяйствам (а таких было большинство) бюджет ежегодно субсидировал 1 миллиард рублей для уплаты страховых платежей. По тем временам это была огромная сумма, и именно она создавала достаточность резервов для оплаты убытков. Лишь дважды, в 1975 и 1981 годах, Главгосстрах СССР был вынужден обратиться в Госбанк СССР за получением ссуд, которые были погашены в последующие низкоубыточные годы.

С 1968 по 1990 годы колхозам и совхозам было выплачено более 70 миллиардов рублей, что составляло около 90% от суммы всех сформированных за этот период резервов. Агрострахование того периода являлось, на мой взгляд, одним из удачных проектов плановой экономики. Основным его достижением было то, что хозяйства никогда не оставались без страховой защиты, также как и отказов в выплате страхового возмещения по рискам, предусмотренным условиями договора, практически не было. Страховое покрытие для сельхозпроизводителя возникало автоматически и действовало непрерывно, даже если страховые платежи не были уплачены вовремя. В таких случаях взнос просто удерживался из суммы страхового возмещения.

Работа органов Госстраха была жёстко регламентирована рамками законодательства и политикой Министерства финансов СССР. При декларированном хозяйственном расчёте, то есть при определённой самостоятельности, организация не могла влиять на размер убыточности своих операций, а порой вынуждена была покрывать факты бесхозяйственности, приписок и даже откровенного воровства.

Я упоминал, что отказ в выплате страхового возмещения на практике был скорее исключением, причем даже в тех случаях, когда при наступлении страхового события устанавливались виновные действия. Лишь в 1987 году после многочисленных обращений в различные инстанции органы Госстраха получили законное право на предъявление регрессных требований и исков к виновным в гибели или повреждении застрахованного имущества.

В качестве примера приведу интересный эпизод из моей трудовой биографии. В начале 1982 года Первому секретарю ЦК Компартии Казахской ССР Динмухамеду Ахмедовичу Кунаеву исполнилось 70 лет. Он был знаковой политической фигурой, большим другом Леонида Ильича Брежнева. В юбилейном году он стал трижды героем социалистического труда. Этому трудовому подвигу способствовала тотальная мобилизация в 1981 году всей экономики Казахстана на достижение рекордных показателей во всех областях. В конце года выяснилось, что республика недовыполнила план по заготовке шерсти. Поступила команда и значительную часть поголовья овец перед выгоном на джайляу (отгонные пастбища) Заилийского Алатау повторно подвергли стрижке.

Грубейшее нарушение условий содержания животных не могло обойтись без последствий. Небольшие морозы, которые часто бывают в горах весной, привели к падежу животных в количестве более чем 200 000 голов. Госстраху был заявлен убыток, а в Комитет народного контроля СССР поступила анонимная жалоба о вредительстве. Как встретили в республике группу проверяющих из Москвы, думаю не стоит рассказывать. К месту захоронения (могильникам) животных в горных районах Алма-Атинской области мы добирались 3 дня, причем последнюю часть маршрута проделали на лошадях. Осмотр и последующие контрольные мероприятия подтвердили причину гибели. Рассказы чабанов дополнили картину и подчеркнули трагизм произошедшего. Меня, назначенного недавно на должность главного ревизора Главгосстраха СССР, распирало чувство собственной значимости от участия в раскрытии такого вопиющего факта бесхозяйственности.

Как уже наверняка догадался читатель, наград никто не получил. Госстрах оплатил огромный убыток, а наш акт проверки отправили пылиться в архив. Уже в конце 90-х годов мы вспоминали это событие с Евстигнеевым Владимиром Евгеньевичем, работавшим в то время инструктором экономического отдела ЦК КПСС, а затем возглавлявшим страховое общество «Инвестрах» (кто-то помнит, было такое с пчёлкой на логотипе). Он хорошо помнил этот эпизод и рассказал, что по факту нашей проверки из Секретариата ЦК Компартии Казахстана был звонок их начальнику Гостеву Борису Ивановичу, впоследствии министру финансов СССР в 1985 – 1989 годах.

Диалог, в частности, сводился к следующему: «Недавно к нам из КНК и Минфина люди приезжали. Проверяли что-то в двух областях. Какие-то бараны погибли…Точно не знаю, не зашли, не доложили. Пьяные чабаны что-то им подписали. У нас вообще этим сильно не довольны, совершенно с нашими традициями не считаются. Мы наших, кто сопровождал, уже наказали. Ты разберись там, пожалуйста. Ну не «САМОМУ» же Кунаев должен звонить и про этих баранов рассказывать?»

Ещё здесь можно было бы привести пример со сбором урожая хлопка с незасеянных полей в Узбекской ССР, впрочем это уже совсем другая история.

Система сельхозстрахования, просуществовавшая в СССР в течение 20 лет, рухнула ещё в перестройку. В 1989 году средства межреспубликанского запасного фонда по распоряжению Совета министров СССР были изъяты на неотложные нужды страны. Мне известно, что частично они были направлены на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

С переходом страны к рыночной экономике в 1991 году государственное обязательное страхование имущества колхозов и совхозов было отменено. Очевидно, что брошенные на произвол судьбы сельхозпредприятия остро нуждались в помощи, и государством были предприняты несколько безуспешных попыток возродить агрострахование хоть в каком-то виде. Так, 27 ноября 1998 года Правительством РФ было принято Постановление № 1399 «О государственном регулировании страхования в сфере агропромышленного производства», подписанное Примаковым Евгением Максимовичем. Сейчас этот документ практически не всплывает в страховой историографии, но в то время с его принятием была сделана попытка возродить агрострахование под эгидой государства. Постановлением, в частности, предусматривалось создание при Министерстве финансов РФ Федерального агентства, которому поручалось всё государственное регулирование вопросов агрострахования в стране.

Создание новой федеральной структуры в условиях катастрофического дефицита государственного бюджета было чрезвычайным событием, особенно учитывая дух либерализма, витавший тогда практически в каждом кабинете Белого дома. Я помню дебаты по этому документу, которые проходили в экспертном формате. Большая часть участников не видела иной альтернативы развитию сельхозстрахования в стране, чем реализация шагов, намеченных в постановлении. А оно предполагало: государственное регулирование вопросов агрострахования, включая разработку необходимой нормативной базы, формирование единого страхового фонда с государственным участием, создание модели обязательного перестрахования рисков и определение порядка выделения средств госбюджета на субсидирование страховых взносов.

Однако шанс создать цивилизованный рынок страхования сельхозпредприятий, к сожалению, был упущен. Минфин России не смог отстоять свои позиции. В ноябре 2001 года Агентство было создано, но уже при Министерстве сельского хозяйства Российской Федерации. Оно носило название «Агентство по сопровождению агропромышленного комплекса» (ФГБУ «АСПАПК») и являлось базовой структурой по реализации национального проекта «Развитие агропромышленного комплекса». Не нам в полной мере судить об эффективности работы этого бюджетного учреждения, но страхование от его деятельности однозначно не выиграло. Выделяемый из бюджета объём средств на развитие сельхозстрахования был крайне незначительным и практически весь растворялся в «серых схемах». Можно с уверенностью утверждать, что вплоть до 2012 года реального агрострахования в стране вообще не проводилось. Суть заключаемых договоров сводилась исключительно к получению и распределению бюджетных средств между участниками незаконных сделок. Махинаторами от страхования выбирались, как правило, экономически слабые хозяйства. Через заёмные средства или просто через учёт пустых векселей проводилась формальная оплата страховой премии, и заключались фиктивные договоры страхования. Далее шла «тесная» работа с региональными чиновниками по выбиванию субсидий из бюджета, которые затем успешно разворовывались. При этом никаких обязательств по оплате убытков у этих «страховщиков» не возникало. Руководителям застрахованных хозяйств платился откат в размере 10-15% от суммы субсидии. В конечном итоге Счётная палата РФ и правоохранительные органы вмешались в этот процесс, но огромный репутационный урон, нанесенный страховой отрасли, ещё долго будет ощущаться. Следует отметить, что многие регионы (Владимирская, Ярославская, Смоленская области, Пермский край и др.) вообще отказывались проводить такое страхование, вникнув видимо в его коррупционную сущность. Здесь в большей степени преуспели южные регионы страны.

Понятно, что фиктивные отчёты об объёме оказанных страховых услуг создавали иллюзию развития агрострахования. В 2012 году в 27 субъектах РФ было застраховано около 10% от всей площади посевов и получено из бюджета 3,8 миллиарда рублей при общей начисленной страховой премии 7,6 миллиардов рублей. При этом какой-либо объективной статистики об оплате убытков за этот период просто не было. Сейчас из 35 страховых организаций, занимавшихся до 2012 года сельхозстрахованием, осталось только 15.

С 1 января 2016 года сельхозстрахование с господдержкой контролирует Национальный союз агростраховщиков (НСА), возглавляемый опытным управленцем Корнеем Биждовым. Начав свою деятельность с очистки рынка от схем и освободившись от дискредитировавших себя страховщиков, НСА реализует, на мой взгляд, профессиональный подход к агрострахованию в современных условиях. Впервые за многие годы мы стали видеть официальную информацию об оплаченных убытках и реальную статистику по охвату. Безусловно, первостепенными задачами НСА являются восстановление цивилизованного рынка агрострахования в стране и возвращение доверия страхователей. Учитывая сегодняшнее положение дел, предстоит трудная и долгая работа.

Объём страховых субсидий за период с 2016 по 2019 год сократился в 3 раза, с 2,6 миллиарда рублей до 900 миллионов рублей. За этот же период сборы страховой премии упали на 60%. Для агрострахования это критические потери, поскольку это самый капиталоёмкий и наиболее рисковый вид. Уменьшение объёма операций вынуждает страховые компании повышать тарифы и увеличивать франшизы, сужать перечень страховых событий и ужесточать требования к проведению превентивных мероприятий. На это также накладываются постоянно меняющиеся механизмы государственной поддержки и уже исторически сложившееся недоверие к страхованию.

С 1 марта 2019 года, благодаря усилиям НСА и его членов, в закон об агростраховании с господдержкой была внесена поправка о выделении в бюджете страховых субсидий в отдельную строку. Это ключевой вопрос в развитии всего направления на данном этапе. До этого момента региональным органам агропрома было дано право самостоятельно принимать решения по распределению субсидий. До страховщиков, как и следовало ожидать, поддержка доходила по остаточному принципу.

Более того внесённые поправки предоставили возможность страхователю самостоятельно определять при заключении договора набор рисков и размеры франшиз, что существенно повлияло на тарифы и привлекательность страхования для всех категорий сельхозпроизводителей. В посевную кампания 2020 года уже 58 регионов России заявили о своей готовности участвовать в страховой программе с государственной поддержкой. Ведущие страховые компании ждут уже в этом году роста своих объёмов в среднем на 30-40%.

Безусловным лидером агрострахования сегодня является компания «РСХБ-Страхование» с долей рынка более 40%. Этот результат достигнут в том числе и за счёт взаимодействия с родственным Россельхозбанком. Роль локомотива, которую взяло на себя «РСХБ-Страхование», сейчас крайне необходима. Реальное, пусть отчасти и вменённое страхование, обеспечивает развитие отрасли, совершенствует договорные условия и методики. В конечном итоге рынок всё равно определит наиболее эффективную модель агрострахования, и государство будет в этом реальным помощником.

Как показали время и столетняя непростая история экспериментов, проводившихся в СССР и в новой России, только профессиональная страховая практика и бесценный опыт предыдущих поколений страховщиков должны служить основой для принятия стратегических решений по настройке столь сложного инструмента, каким является агрострахование.