ПОРА АДАПТИРОВАТЬСЯ

Так сложилось, что наш страховой рынок стал развиваться позже международного и европейского, в частности на который мы многие годы ориентировались. Но если раньше такой подход был оправданным, то сейчас и экспертизы отечественных страховщиков, и емкости рынка, с учетом принятых Банком России по поддержке страхового рынка в целом и АО РНПК в частности, вполне достаточно, чтобы обеспечивать в случае необходимости автономную работу. Президент — председатель правления АО «РНПК» Наталья Карпова рассказывает о том, как перевести страховые правоотношения к нормам российского законодательства и текущей реальности.

Современные страховые технологии: Российский страховой рынок всегда был тесно связан с европейским и американ­ским перестрахованием. Как изменилась ситуация сейчас?

Наталья Карпова: Безусловно, мы исто­рически сильно ориентировались на меж­дународные подходы при страховании большинства крупных рисков. Чаще всего договоры были основаны на английском или европейском законодательстве, потому что на этом настаивали перестраховщики.

Кроме того, сами страхователи наста­ивали на том, чтобы перестрахование преимущественно происходило именно на Западе, так как считали, что это придаст дополнительную надежность договору страхования, заключенному с российской страховой компанией. Наверное, в 1990-е, когда наш рынок только формировался, такой подход был оправдан. Да и перестра­ховочной емкости на российском рынке было мало.

Но в последние годы экспертизы наших специалистов уже достаточно, чтобы совершенно профессионально котиро­вать многие сложные риски. При этом все понимали, что западные перестраховщики котировали наши риски, ориентируясь на негативные события во всем мире, а не только на те, которые происходят в России. Поэтому очень часто послед­ствия катастроф, которые ни в коей мере не относились к России, сказывались на стоимости перестрахования для рос­сийских договоров.

Также хочу дополнительно подчеркнуть, что считалось, что западные перестрахов­щики очень хорошо платят. Возможно, когда-то это и соответствовало действи­тельности, но с февраля 2022 года все изменилось. Сейчас основная проблема большинства страховщиков — как по­лучить свои убытки, которые «зависли» на западном рынке. Самое печальное, что эти убытки относятся к тем договорам, в которых сами клиенты принуждали стра­ховщика к западному перестрахованию. Сейчас есть большая вероятность того, что эти деньги никогда не будут получены.

ССТ: Какие проблемы возникают, когда договоры заключены по иностранному праву?

Н. К.: В страховании очень многое ос­новано на праве, чаще всего английском или европейском. Но западное законо­дательство не совпадает с нашим. Так, в Англии, как известно, действует пре­цедентное право. Предположим, там при каких-то определенных условиях принима­ется некое решение. Значит, страхователи и страховщики в дальнейшем уже понима­ют, что аналогичные обстоятельства будут рассматриваться так же. Только к нам это не имеет отношения. Вполне может оказаться, что на базе российского законо­дательства аналогичное решение вынести нельзя. И страховщик, и страхователь могут трактовать ситуацию каждый в свою пользу. В результате становятся непонятны обязательства сторон и порядок их испол­нения. Мы сейчас понимаем, что эти усло­вия нужно пересматривать применительно к нашему законодательству, чтобы понять, как они будут работать.

ССТ: Приведение условий страхования к российскому законодательству — это большая работа?

Н. К.: Да, большая. Нужно будет пересмо­треть все договоры и все оговорки, кото­рые были прописаны, исходя из того, что решение по убыткам будет приниматься не в России, а за рубежом. Таких догово­ ров — тысячи, их нужно систематизиро­вать и структурировать. Объем работы будет, скорее всего, различаться по видам страхования. Например, в авиации оговор­ки единообразны, и самих рисков не так много: если мы меняем оговорки, то пере­носим их сразу во все договоры страхова­ния авиационных рисков.

Однако это не все. Ситуация на рынке изменилась не только в правовых аспектах, но и в рисковой части тоже. Например, она изменилась с точки зрения технического обслуживания самолетов и закупки запча­стей. Эти и другие нюансы должны учиты­ваться в новых договорах и при пролонга­ции текущих. Сейчас мы начинаем работу, которая займет минимум два года. Мы должны привести все документы к едино­му пониманию у всех сторон. В ряде случа­ев нужно будет коренным образом перера­батывать договоры, чтобы они отражали реальность правовой ситуации.

ССТ: Как изменившаяся ситуация по­влияет на ценообразование?

Н. К.: Ценообразование в перестрахо­вании, конечно, всегда было привязано к международному, и пока рынок работает по старым условиям, мы не можем оце­нить, насколько цена адекватна для рос­сийского рынка. Всем очевидно, что у нас должно быть свое ценообразование, своя статистика, свои убытки, свои подходы. Нам не нужны чужие ураганы и аварии.

Нам нужно опираться на свои данные и свою статистику.

ССТ: Кто может оценить справедли­вость страхового тарифа?

Н. К.: Этой работой мы будем заниматься в ближайшие годы. Мы начнем с самых крупных сегментов, таких как индустри­альные риски, авиация, космос, урожай, морские и грузовые риски. Двигаясь пла­номерно по каждому сегменту, мы будем поднимать все данные, всю статистику, проводить сравнительный анализ и моде­лирование.

Несколькими методами мы будем рассчи­тывать справедливый тариф. Это масштаб­ная работа, в которой нам очень нужна поддержка страховщиков, которые вла­деют большим массивом данных, а также страхователей и профессиональных объ­единений. Мы планомерно накапливаем не только статистику, но и данные обо всех застрахованных объектах. Собрав, обрабо­тав, проанализировав все данные об убыт­ках, объектах и тенденциях, мы сможем предложить рынку справедливые тарифы и условия.

Безусловно, в отдельных случаях данных только российского рынка будет недоста­точно для того, чтобы собрать необхо­димые сведения. Это касается в первую очередь очень редких даже по мировым масштабам событий — таких, например, как аварии на атомных станциях, офшор­ных платформах, крупные разливы нефтя­ных танкеров и т. д.

Как нам кажется, для значительной части рисков поставленная задача вполне реша­ема. Но еще раз хотелось бы подчеркнуть, что без активного участия страховщиков, в первую очередь крупных, это будет сде­лать невозможно.

ССТ: Какой статистикой вы будете пользоваться? Это данные страховщи­ков, МЧС или какие-то иные?

Н. К.: В разных случаях это будут разные данные. Если говорить про крупное иму­щество, то нам нужна статистика стра­ховщиков относительно застрахованных портфелей и убытков по ним, инженерные отчеты. Но если мы будем анализировать ситуацию с урожаем, то по статистике страховщиков мы мало что увидим, так как проникновение страхования на этом рынке низкое. Здесь нужны данные Рос­стата, Минсельхоза, построение моделей.

Безусловно, мы будем использовать лю­бую доступную информацию, применять все известные методы и подходы, чтобы в конечном итоге прийти к более справед­ливому и прозрачному ценообразованию в самое ближайшее время. Это очень важ­ная и большая работа для всего российско­го страхового рынка, результаты которой невозможно переоценить.