ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА РОССИЙСКОМ СТРАХОВОМ РЫНКЕ?

История страхования жизни в России насчитывает более 100 лет, первые полисы были реализованы еще в Российской империи, после нашли свое место в деятельности Госстраха СССР. В современной России этот вид страхования вызывал живой интерес инвесторов, консультантов, обсуждался почти на всех страховых конференциях и только последние лет 5–7 стал заметен в потребительском выборе.

Такое положение понятно — какой еще вид страхо­вания удостоился меткого и емкого выражения А.П. Чехова, в совет­ское время замет­ной и креативной рекламы, продвижения практически в каждую семью, в начале 1990-х существенного интереса к его разви­тию, сменившегося к середине десятилетия на страховые операции, опосредующие трудовые отношения.

«Не один моральный долг, но и простой личный расчет должен побудить всех к страхованию жизни».

А.П. ЧЕХОВ

Определенным подведением итогов инерционного развития страхования жизни в постсоветской России 1990-х годов стала конференция «Личное страхование в Рос­сии. Опыт, проблемы, перспективы», про­шедшая в Финансовой академии в Москве в мае 2001 года. Конференция стала отве­том на сложившиеся противоречия и наи­более представительной на долгое время вперед, позволила решить практические вопросы развития и взаимопроникновения страхового и налогового законодательства преимущественно в сфере страхования жизни. Это повлекло за собой последую­щие изменения на страховом рынке, смену лидеров и заложило основу для создания массовых программ страхования жизни в середине 2010-х годов, когда российские общество и экономика востребовали их.

Период 2000-х и первой половины 2010-х годов характеризовался постоян­ным обсуждением перспектив страхования жизни на основе очень простых сравнений: если в экономически развитых странах доля страхования жизни в общем объеме рынка велика, значительна доля страхова­ния в ВВП, то и в России нужно ожидать аналогичную картину и процесс бурного роста страхования жизни мы имеем все шансы наблюдать лично. В этот же период регулярно обсуждались две дополняющие друг друга истории — об институциональ­ных инвесторах и соответствующих им ценных бумагах, принципиальной важно­сти долгосрочных инвестиций для страхов­щиков жизни и будущем неизбежном росте налоговых поступлений. Это абсолютно правильные и хорошие мотивы для приня­тия государственных программ развития страхования жизни, но и проблема на этом пути, так как неоправдавшиеся ожидания наиболее запоминаются и дают о себе знать сегодня.

ЖИЗНЬ И ФИНАНСОВАЯ СТРАТЕГИЯ

Акцентуация именно на инвестицион­ных возможностях страховщиков жизни уводила и уводит от реально важной цели их деятельности — создания условий для личного финансового планирования и индивидуального достижения финансо­вой устойчивости независимо от стечения обстоятельств. И здесь открываются следу­ющие вопросы — для кого предназначены программы страхования жизни, как их реа­лизуют, какие мотивы и стимулы использу­ются? Даже интуитивно понятно, что такие программы важны для среднего класса, бедные не могут себе позволить значитель­ные накопления, а богатые решают вопросы по-иному, но в том числе и использование преимуществ страхования жизни.

Применительно к России можно и нужно говорить о среднем классе, но специфи­ка его формирования и существования сильно сказывается на структуре потре­бления и интересах. Часто это представители бюджетной сферы, военнослужащие и приравненные к ним лица, а это значит, что патерналистский подход превалирует и ожидание государственной пенсии, часто повышенной и досрочной, а также помощи в случае непредвиденных обстоятельств вполне устраивает. Это обстоятельство не обязательно снижает аудиторию потен­циальных потребителей услуг страхования жизни, но создает существенные сложности при реализации классических накопитель­ных программ. Понятно, что страховые интересы остаются, но важно понять, выделить и удовлетворить наиболее акту­альные, скорее всего соединив страхование с сервисными услугами, что в совокупности удовлетворяет потребность клиента. Это социология, но и разумное моделирование и стимулирование спроса.

Проблемой второй половины 2010-х годов стал рост страховых взносов, почти как в сельском хозяйстве, где и неурожай, и не­ожиданный урожай могут стать проблемой. Природа этого роста крылась не в реальном росте спроса на инвестиционное страхо­вание жизни, а в особенностях банковской деятельности, когда для удержания кли­ентов потребовался новый инструмент, а после — комиссионное вознаграждение, часто превышающее разумную величину. В итоге — недовольство клиентов, трудно­сти с расторжением договоров и недоста­точностью обещанного дохода, разницей между «до» и точной величиной, а значит усиление внимания регулятора, появление новых обязательных норм и правил, не все из которых полностью содействуют разви­тию и росту использования страхования жизни российскими гражданами.

И здесь открываются следующие вопросы — для кого предназначены программы страхования жизни, как их реализуют, какие мотивы и стимулы используются? Даже интуитивно понятно, что такие программы важны для среднего класса, бедные не могут себе позволить значительные накопления, а богатые решают вопросы по-иному, но в том числе и использование преимуществ страхования жизни.

СИСТЕМА ГАРАНТИРОВАНИЯ

На сегодня выработалось общее мнение, что рынку не хватает продуктов, анало­гичных unit linked, ранее переводившихся как фондовое страхование жизни, а сей­час — долевое страхование жизни, есть законопроект и пути его развития. Новый вид страхования должен позволить полу­чить большую доходность по сравнению с обычным накопительным страхованием, при этом вложения должны быть прогаран­тированы и желательно в АСВ.

Позволим себе вспомнить, что о системе гарантирования по страхованию жизни стали говорить одновременно с банковски­ми вкладами, но были причины для тор­можения процесса. Но на сегодня понятно, что гарантирование вкладов стало условием доверия граждан к банкам. Сейчас такие же условия должны привлечь граждан к поли­сам страхования жизни, желающих полу­чить доход от работы с ценными бумагами, но не предполагающими чрезмерно риско­вать. Такой продукт будет финансово ин­тереснее банковского вклада, предполагать страховую защиту на случай смерти и инвалидности, при этом очевидно, что менее доходен, чем собственная игра на рынке ценных бумаг, но зато и без возможности потерять основные вложения. Есть еще несколько положительных потребительских свойств, которые могут серьезно подчер­киваться законодательством: налоговые льготы на инвестиционный доход, защи­щенность от конфискации и отсутствие супружеской доли на случай расторжения брака. В будущем могут сыграть и потенци­альные льготы по налогу на наследство.

В целом может сформироваться очень ин­тересный инструмент личного и семейного финансового планирования, который будет интересен и патерналистски настроенным госслужащим, интересующимся законным, повышенным и надежным инвестицион­ным средством. Для успеха обязательно нужно решить вопросы гарантирования в АСВ, а значит доверия к новым инстру­ментам налоговых льгот. Это нелегкие вопросы, которые обсуждаются и реша­ются в ВСС. Но с их решением можно будет говорить и о росте инвестиционного потенциала, и налоговых поступлениях, и перспективах снижения нагрузки на со­циальное обеспечение.

В целом может сформироваться очень интересный инструмент личного и семейного финансового планирования, который будет интересен и патерналистски настроенным госслужащим, интересующимся законным, повышенным и надежным инвестиционным средством. Для успеха обязательно нужно решить вопросы гарантирования в АСВ, а значит доверия к новым инструментам налоговых льгот. Это нелегкие вопросы, которые обсуждаются и решаются в ВСС.

Попутно решится еще один больной и давно назревавший вопрос — достаточно искусственный регуляторный арбитраж между страховщиками жизни и негосудар­ственными пенсионными фондами, кото­рые уже пользуются непрямой рекламой от АСВ и участвуют в пенсионной реформе. Когда-то в конце 1990-х решение о сти­мулировании именно НПФ было в значи­тельной степени личностным, вызванным практически анекдотическим случаем на Всероссийском собрании по вопросам развития национальной системы страхова­ния1 и объяснялось формально некоммер­ческим характером НПФ. С того времени поменялись практически все акторы рынка страховых услуг и НПФ, принципиально изменились экономические условия и пер­спективы развития. Это делает актуальной ревизию отношения государства к стра­ховщикам жизни и создание условий для их подлинного развития, а значит созда­ние системы гарантирования накоплений граждан, модернизацию налоговых льгот и обеспечение участия страховщиков в пен­сионной реформе.

В конечном итоге понятный, прозрачный, защищенный и доходный инвестиционный инструмент для финансового планирова­ния нужен всем нам — и страховщикам, и страхователям, а значит надо поддержать все усилия по его созданию.