Стратегический разворот

Доверие к страховщику основывается на его финансовой устойчивости, а она, в свою очередь, зависит от целого ряда факторов. Президент ВСС Евгений Уфимцев в своем интервью проанализировал их влияние на стабильность отрасли, а также обозначил стратегические вызовы, связанные с проникновением высоких технологий.

ССТ: Страховой рынок играет огром­ную социальную роль для граждан, государства и бизнеса. Есть ли объ­ективные основания говорить о росте доверия к страховой отрасли?

Евгений Уфимцев: На мой взгляд, за последние два года произошел качественный скачок в части дове­рия к страховой отрасли. Это нашло отражение в двух основных трен­дах: существенном росте количества заключаемых договоров по разным видам страхования и снижении коли­чества жалоб.

По статистике Банка России за пер­вое полугодие 2025 года количество жалоб снизилось на 47 % по сравне­нию с аналогичным периодом про­шлого года и составило всего 10,7 тыс. То есть, одна жалоба на 13 тыс. договоров. Таким образом, есть тренд: количество договоров растет, а коли­чество жалоб падает.

Трансформация системы прямого возмещения убытков по ОСАГО также влияет на финансовую устойчивость

Граждане все лучше понимают, что такое страхование и для чего оно нужно. А страховые компании быстро адаптируются, осознав, что отсутствие жалоб и понимание клиентом, какой продукт он покупает, — это одна из важнейших составляющих клиен­тоориентированности в бизнесе.

ССТ: С чем был связан разворот по­требителя к страховому рынку?

Е. У.: Сработали два фактора. Во-первых, страховые компании в по­следнее время проводили очень боль­шую работу по снижению количества жалоб: изменяли свою информаци­онную систему, существенно меняли подходы к урегулированию, разраба­тывали справедливые справочники стоимости запчастей по ОСАГО и т. д. С другой стороны, имущество, кото­рым владеют граждане, например, ав­томобиль, существенно подорожало. Мысль о том, что при ДТП им при­дется самим заниматься ремонтом, конечно, подвигает к заключению договоров страхования. Потому что починить машину с помощью страхов­щика значительно проще, чем самому искать запчасти в условиях санкций.

ССТ: Какие драйверы роста вы можете выделить в корпоративном сегменте?

Е. У.: В первую очередь, это стра­хование грузов, потому что резко изменились потоки поставок. Многие глобально-стратегические грузовые направления трансформировались: те, кто раньше приобретал запчасти и иные товары с централизованных складов в Москве, были вынуждены организовывать эти поставки из-за ру­бежа самостоятельно. Теперь более мелкие партии движутся по большему количеству каналов, и, как следствие, мы увидели увеличивающееся количе­ство страховых договоров.

Так как товар стал более ценным, его стало сложнее привезти, а время его доставки стало увеличиваться, мы увидели, как выросло количество обращений за страхованием товароматериальных запасов. Это стало вторым драйвером. К сожалению, и риски при этом тоже возникали новые — в связи с атаками БПЛА и другими техногенными угрозами.

ССТ: Доверие к страховщику основы­вается на его финансовой устойчиво­сти. Какими мерами она обеспечива­ется?

Е. У.: Кроме нормативных требова­ний и указаний Банка России, важней­шим фактором является диверсифи­кация бизнеса. Да, у нас практически исчезли узкоспециализированные и территориальные компании, которые работали в одном субъекте или по одному виду страхования. Но когда страховщик становится универ­сальным и работает по разным видам страхования, его портфель становится более сбалансированным, что по­ложительно влияет на финансовую устойчивость.

Второй фактор, который я считаю очень важным, это серьезная транс­формация взаимодействия с РНПК на протяжении последних двух лет. Если в первый год СВО происходило просто переписывание действующих договоров перестрахования, то сейчас РНПК и страховые компании находят­ся в диалоге. Да, нам все еще не хва­тает перестраховочных емкостей, но российские страховщики получили некоторые возможности, недоступные при зарубежном перестраховании. Дальнейшая работа в этом направ­лении — одна из серьезных задач, стоящих перед отраслью.

Трансформация системы прямого возмещения убытков по ОСАГО также влияет на финансовую устойчивость. Ранее мы отмечали ситуации, когда финансовый результат по ПВУ очень сильно влиял на общую финансовую устойчивость страховых компаний. Сейчас у нас таких сильных перекосов нет. Для розничных страховщиков, которые активно работают по мо­торному страхованию, эффективная система перестрахования и хорошо работающая система ПВУ в ОСАГО — это залоги финансовой устойчивости.

ССТ: Система регулирования направ­лена на финансовую устойчивость каждого отдельного страховщика или рынка в целом?

Е. У.: Банк России с пониманием относится к возможностям малых и средних компаний — здесь постоян­ный диалог. Это позволяет документ, созданный для всего рынка, дивер­сифицировать так, чтобы он отвечал интересам отдельных компаний и видов страхования, что позволяет страховщикам чувствовать себя более устойчиво. А устойчивость каждой компании обеспечивает устойчивость рынка в целом.

ССТ: Что может нарушить финансовую устойчивость при выполнении требова­ний нормативного регулирования?

Е. У.: Сейчас есть несколько вызо­вов, которые влияют на финансовую устойчивость страховых компаний. Первый и очень важный — это некоторые решения, которые ста­ли формироваться в судах и менять подходы самого понятия «страховой риск». Также не совсем понятна судеб­ная практика в отношении военных рисков.

Ряд судебных решений приводит к тому, что страховщик вдруг стал­кивается с тем, что он неправильно или не в полной мере сформировал резервы, потому что трактовка форму­лировок страховых правил и прак­тика рассмотрения судебных споров меняются, и ему нужно платить в слу­чаях, когда ранее он не платил. Это очень серьезная проблема, непосред­ственно влияющая на финансовую устойчивость.

Сейчас РНПК и страхо­вые компании находятся в диалоге. Да, нам все еще не хватает пере­страховочных емкостей, но российские страхов­щики получили некото­рые возможности, недо­ступные при зарубежном перестраховании.

Мы обращаемся и в Банк России, и в судебные органы, и к законодате­лям, потому что такие трансформации, конеч­но, должны происходить с обсуждением с сооб­ществом. Совершенно неправильно, когда изменение подходов затрагивает уже име­ющиеся договорные отношения. Получа­ется, что страховщик формировал резервы и планировал выполне­ние своих обязательств по одним принципам, и вдруг трактов­ка положений договора поменялась — и оказалось, что обязательства нужно исполнять по-другому.

ССТ: Некоторые законодательные из­менения также влияют на финансовую устойчивость?

Е. У.: Возьмем, например, иници­ативу, позволяющую губернаторам в отдельных регионах в части реали­зации обязательного медицинского страхования перейти от страховых медицинских организаций на тер­риториальные фонды. В результате страховая компания, которая работает в 10 субъектах, вдруг обнаруживает, что в двух из них по какой-то при­чине принято решение работать без СМО. Для страховщика потеря двух регионов может оказаться серьезным ударом и негативно повлиять на его финансовую устойчивость.

Такие решения, которые влияют на финансовую устойчивость через изменение нормативного и законода­тельного регулирования, неправильно принимать без обсуждения со страхо­вым сообществом.

Есть еще одна негативная тенден­ция, связанная с действиями недо­бросовестных посредников. Сегодня страховые компании загнаны в угол требованиями закона и норматив­ных документов, по которым они из-за сроков ремонта, из-за требова­ний к установке новых запасных ча­стей, из-за высоких штрафов в случае нарушения ограничены в возможно­сти выполнения ремонта. При этом злоупотребление правом со стороны автоюристов приводит к тому, что ситуация с ОСАГО в отдельных субъ­ектах становится критичной.

Это три основных вызова, которые влияют на финансовую устойчивость как отдельных страховщиков, так и отрасли в целом.

ССТ: Может ли юридическое лицо рассматриваться в качестве слабой стороны в судебном споре?

Е. У.: Понятно, когда суды при­меняют такую практику в спорах между физическим лицом и страхо­вой организацией. Но когда в споре участвуют два юридических лица, и представители одного из них утвер­ждают, что они чего-то не поняли, не знали, не разобрались — на наш взгляд, это неправильный вектор. Это серьезное изменение подхода, которое может спровоцировать злоупотребления, когда юридические лица начнут «притворяться» слабой стороной.

Решения, которые влияют на финансовую устойчивость через изменение нормативно­го и законодательного регулирования, непра­вильно принимать без обсуждения со страхо­вым сообществом.

ССТ: И как решать эти проблемы?

Е. У.: Прежде всего, необходим нормальный диалог с Верховным Судом и с законодателями. Если давно сложившаяся деловая практика, построенная на определенном прочте­нии положений договоров и правил страхования, по которым работало страховое сообщество, вдруг начала трансформироваться в судах — значит, ситуация требует всестороннего обсуж­дения, возможно — новых Пленумов или каких-то рекомендаций, чтобы они были понятны и страховщикам, и судам. Цель — исключить непонят­ные страховщикам и представляющие­ся нам необоснованными решения.

В отдельных случа­ях, может быть, даже потребуется измене­ние законодатель­ства. Например, для решения проблемы натурального возме­щения в ОСАГО нужны не только корректиров­ки, но и полноценная реформа натурального возмещения. Здесь одним постановлением Пленума или какими-то судебными решениями проблему не решить.

ССТ: Готова ли отрасль к тем измене­ниям, которые несет с собой прогресс?

Е. У.: Сейчас происходит техноло­гическая цифровая революция. Если раньше робот или станок с числовым программным управлением стоял на производственной линии како­го-то предприятия, то максимальный вред, который он мог причинить — это вред самому предприятию и лю­дям, которые там работали.

Сейчас вокруг нас множество дви­жущихся и небезопасных устройств: БПЛА, квадрокоптеры, шагающие роботы, машины, которые ездят без водителя. Все эти «роботы» не просто летают, плавают или ездят — они начали думать!

Наличие в этих устройствах ис­кусственного интеллекта приводит к тому, что уже вскоре перед нами встанут вопросы, которые мы в бли­жайшее время будем, наверное, решать стратегически вместе с законо­дателями и регулятором. Потому что они сильно влияют на страхование ответственности: кто виноват в случае причинения вреда — то ли владелец опасного объекта, то ли все-таки про­граммная «начинка», которая внутри этого объекта. Причем работа этих программ очень часто, к сожалению, не зависит от владельца этого источ­ника повышенной опасности.

В случае с обычным техническим устройством владелец или пользова­тель может просто нажать на тормоз и остановить его. Но БПЛА или беспилотный автомобиль, которые везут груз из одного населенного пункта в другой, или робот службы доставки, который шагает по ули­це, не находятся под наблюдением оператора каждую секунду, и нажать кнопку «стоп» зачастую невозможно. Поэтому вопрос об ответственности с появлением движущихся роботов и искусственного интеллекта ста­новится важным стратегическим вопросом.

Страхование ответственности — это серьезная отрасль страховой экономики. Она пронизывает многие направления деятельности, поэто­му корректировка подходов, необ­ходимость которой продиктована цифровой революцией и развитием искусственного интеллекта, становит­ся серьезным вызовом ближайшего будущего. Очевидно, все это приведет и к трансформации законодательства по различным видам ответственности.

Вопрос об ответственности с появлением движущихся роботов и искусственного интеллекта становится важным стратегическим вопросом

ССТ: А на каких площадках лучше всего обсуждать такие темы?

Е. У.: Здесь нет и не может быть од­ной площадки. Например, натураль­ное возмещение по ОСАГО существен­но влияет на потребителя. Поэтому здесь мы очень активно используем площадку Народного фронта и других общественных объединений. Затем, после открытого диалога с розничным потребителем, необходимо подгото­вить обсуждение на площадке Госу­дарственной Думы.

Вопросы, связанные со страховани­ем юридических лиц, более логич­но обсуждать на площадке РСПП и Верховного Суда, поскольку тема чаще всего связана не столько с из­менением законодательства, сколько с уже сложившимися судебными практиками.

Безусловно, мы как ВСС будем стараться эту работу координировать и выступать инициаторами таких дис­куссий, но по разным направлениям и проблемам логично использовать разные площадки: где-то Народный фронт, где-то РСПП, где-то Вер­ховный Суд, а в каких-то случаях — площадка Центрального банка или Министерства финансов.