СТРАХОВОЙ РЫНОК: НОВЫЕ СТАНДАРТЫ КАЧЕСТВА

Заместитель Председателя Банка России Владимир Чистюхин полагает, что сколько и каких страховых компаний нужно в России может определить только сам рынок. Любая компания вполне может найти свой бизнес, главное, чтобы она адекватно покрывала риски резервами и капиталами, считает он.

Современные страховые технологии: Как вы оцениваете итоги работы страхового рынка в 2016 году?

Владимир Чистюхин: Положительно. Во-первых, надо сказать, что страховой рынок, несмотря на сдержанную положительную динамику экономической активности, уверенно продолжает свой рост. Мы не видим еще точной годовой «картинки» (отчетность придет чуть позже), но результаты за 9 месяцев 2016 года вселяют достаточно серьезный оптимизм. Что важно: те сегменты, которые были драйверами роста ранее, сохраняют свою значимость, например, страхование жизни. При этом надо помнить, что это уже не тот незаметный сегмент страхового рынка, как пару лет назад. Нет, сейчас это уже не такая низкая база! По итогам 9 месяцев страхование жизни показало прирост примерно 67 %, а его доля составила почти 17 %. ОСАГО тоже растет по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Добровольное страхование также показывает прирост, но меньше 10 %. Второе, что также чрезвычайно важно — в 2016 году была создана Российская Национальная Перестраховочная Компания, РНПК. Это ключевое инфраструктурное событие для российского страхового рынка. Для нас оно является принципиальным с учетом необходимости создания перестраховочной емкости. Если РНПК выйдет на запланированные уровни своей деятельности, которые перед ней поставил наблюдательный совет, то уже в 2017 году она станет значимым игроком на рынке перестрахования в Российской Федерации.

Мы видим, что менеджмент РНПК делает все для того, чтобы она стала рыночной компанией с развитой инфраструктурой, продвинутой автоматизированной системой — возможно, компанией, которая на рынке перестрахования будет предоставлять много разных дополнительных сервисов. При этом главный фокус РНПК должен быть направлен на обеспечение перестраховочной емкости по санкционным объектам и объектам двойного назначения.

Конечно же, в 2016 году мы традиционно очень серьезное внимание уделяли рынку ОСАГО. Это я говорю сейчас не только с регулятивной стороны. В принципе весь страховой рынок проблематикой ОСАГО жил, живет и будет жить в 2017 году.

В 2016 году была проведена достаточно серьезная подготовка к внедрению обязательных продаж электронного полиса ОСАГО, чтобы он стал реальным инструментом доступности финансовых услуг для населения. У нас прошло большое количество дискуссий с коллегами из страховых компаний, обществ по защите прав потребителей, министерств и ведомств. Мы обсуждали, каким образом обеспечить непрерывность деятельности компании в контексте продажи е-полиса, каким образом сделать эту услугу доступной для потребителя. У нас с начала января 2017 года каждый день продается более 10 тыс. электронных полисов. Это достаточно много. По электронным продажам побиты все рекорды — нет даже смысла сравнивать с 2016 годом. Особенно показательны такие продажи в южных регионах России.

ССТ: Наверное, такой рост электронных продаж связан с трудностями, которые испытывали многие граждане при покупке полиса ОСАГО до недавнего времени?

В.Ч.: Да, без сомнения. Но возможность приобретать электронный полис в некоторых компаниях была и раньше. Однако, действительно, сыграли свою роль два фактора. Первый — количество компаний, которые были вынуждены под влиянием законодательства продавать полисы ОСАГО в электронном виде, увеличилось. Соответственно, региональная доля также увеличилась. Второй — это достаточно широкая пропаганда такого вида оформления полиса. Нужно было разъяснять гражданам его преимущества. Это делали не только мы, но и сам рынок. Автолюбители без оформления бумажного бланка могут совершенно спокойно ездить и не опасаться санкций со стороны сотрудников дорожной полиции. И, наконец, мы в целях повышения конкурентоспособности и устойчивости страхового рынка продолжали удалять с него слабых игроков. В настоящее время, пользуясь медицинской терминологией, можно с убежденностью сказать, что те, кто остались, это либо здоровые компании, либо компании, нуждающиеся в лечении, но их болезни идентифицированы, лекарства прописаны, а шанс на выздоровление достаточно высок.

ССТ: Владимир Викторович, вы уже затронули тему работы РНПК — что станет основным показателем ее успешности и эффективности?

В.Ч.: Законодательство определило обязательную часть перестраховочной премии, которую любая страховая компания должна передавать в РНПК. Мы будем считать деятельность национального перестраховщика успешной, если страховые компании будут выбирать РНПК по своему собственному усмотрению. Разумеется, когда это возможно. Ведь в ряде случаев, как мы знаем, выдвигаются требования по наличию у перестраховщика рейтинга, выше странового, или по многолетнему опыту работы на западном рынке. Конечно, РНПК не сможет этого обеспечить. Во всем другом РНПК — это совершенно обычный рыночный игрок, который формирует понятные правила и условия, выгодные с рыночной точки зрения страховым компаниям. Это и будет считаться знаком качества работы РНПК. При этом еще раз повторюсь, акцент должен быть сделан на перестраховании санкционных рисков и рисков, связанных с продукцией двойного назначения.

ССТ: Какие еще значимые события для рынка произошли в прошлом году?

В.Ч.: В конце 2016 года вступили в силу изменения в закон о банкротстве. Теперь механизмы банкротства осуществляются с участием Банка России и Агентства по страхованию вкладов. Это позволит лучше, чем это было раньше, контролировать процесс оценки имущества и сохранности тех активов, которые есть у страховых компаний после отзыва лицензии. К этим поправкам мы готовились в 2016 году. Сейчас создается специальное подразделение в департаменте страхового рынка для осуществления этой деятельности. Первые временные администрации по новому порядку уже заработали.

ССТ: А как новый порядок позволяет улучшить ситуацию с сохранностью активов?

В.Ч.: Коренное изменение коснулось того, кто и из кого формирует временную администрацию и назначает конкурсных управляющих. Раньше это были представители саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, и в ряде случаев Банк России не мог прогарантировать квалификацию и добросовестность данных лиц. Сейчас это сотрудники либо ЦБ, либо АСВ. Мы рассчитываем, что наилучшим образом сможем оценивать активы и обеспечивать сохранность этих активов в случае ухода страховщика с рынка. Это принципиально важный вопрос для исполнения обязательств перед кредиторами и инвесторами страховых компаний. Также мы в прошлом году начали активную подготовку к внедрению Solvency II. Это новый стандарт по капиталу, некий аналог Базель II. Пока идет только предпроектная подготовка, в Банке России создана рабочая группа. Мы начали делать первые подходы к этой тематике: изучать, что такое европейская директива Solvency II, привлекать международных консультантов для того, чтобы понять, как в других странах внедрялись эти стандарты. 2017–2018 годы — время активного начала проекта по внедрению Solvency II в Российской Федерации. Мы очень надеемся, что крупнейшие страховые компании войдут в пилотную группу компаний, деятельность которых будет посвящена тестированию подходов Solvency II.

ССТ: А этот проект действительно важен для нас?

В.Ч.: Вне всякого сомнения! Российские страховые компании ничем не отличаются от своих европейских, мексиканских, китайских коллег. Они также нуждаются в обеспечении устойчивости, с одной стороны, и в максимально полном раскрытии информации о своей деятельности — с другой. Устойчивость обеспечивается за счет двух основных критериев. Первый — это качество активов и капитала. Второй — создание систем управления рисками в страховой компании и, конечно же, внедрение методов математической оценки обязательств. Мы будем пытаться найти оптимальный баланс между выгодами, которые должны получить как сам рынок, так и потребители от внедрения стандарта Solvency II, и теми затратами, которые в любом случае понесет и рынок, в лице страховых компаний, и, соответственно, регулятор — для его внедрения.

ССТ: Есть очень активно обсуждаемый вопрос по особенностям регулирования небольших страховых компаний. Как бы вы могли сформулировать подход Банка России к этой проблеме?

В.Ч.: Вы сейчас затронули тему пропорционального регулирования и пропорционального надзора. Мы только начинаем ее обсуждать внутри Центрального банка. Пока окончательные подходы не выработаны. У нас внутри сформирован запрос на пропорциональный надзор в реализации наших полномочий: наибольший ресурс регулятор должен тратить на те области, зоны, компании, которые являются наиболее проблемными и рискованными — там, где есть максимально выраженный социальный фактор, там, где мы не можем выпустить ситуацию из-под контроля. Если речь идет о маленьких страховых компаниях, которые с такими рисками не сталкиваются, или о брокерах, то вполне возможно, что надзор за ними должен осуществляться в более спокойном режиме. То есть обременение со стороны государства в контексте отчетности, интенсивности надзорных действий в отношении этих участников должно быть меньшим по сравнению с федеральными компаниями, которые принимают на себя крупные, системные риски. Если же вернуться к стандарту Solvency II, то практика показывает, что наиболее сложными внутренними моделями, которые могут помочь высвободить капитал, могут воспользоваться только самые крупные и продвинутые фирмы. Они могут вложить достаточно средств и ресурсов, чтобы поддерживать наилучшие системы управления рисками. Более мелким участникам сделать это затруднительно.

ССТ: А как вы видите соотношение больших и малых страховщиков на российском страховом рынке? Не являются ли маленькие страховые компании источником повышенной нестабильности? Могут ли они в полной мере обеспечить надежное выполнение принятых на себя обязательств?

В.Ч.: Я далек от утверждения, что небольшие страховые компании — это угроза! Это зависит не от размера компании, а от тех рисков, которые она принимает. Соответственно, все определяется тем запасом прочности, который есть у компании, чтобы отвечать за эти риски. А это — резервы и капитал. Если риски адекватны капиталу и резервам, то компания ничем не отличается от более крупной компании. Можно теоретически рассуждать, что эффект масштаба помогает в контексте диверсификации большим страховщикам. Но практика показывает, что здесь нет каких-либо стройных статистических рядов, прямой корреляции между уровнем диверсификации рисков и размером компании. Это не более чем теоретические рассуждения. С нашей точки зрения, любая компания вполне может найти свой бизнес. Главное, чтобы она адекватно покрывала риски резервами и капиталами.

ССТ: В конце года наш журнал писал о затратах, которые понесут страховые брокеры при переходе на новый план счетов. Для многих из них они окажутся просто непосильными. Многие компании из-за этого покидали страховой рынок. Ваше мнение по этому поводу?

В.Ч.: К сожалению, страховые брокеры какое-то время были на периферии внимания ЦБ, потому что основной упор мы делали на страховые компании. Но в 2016 году мы более пристально посмотрели на такой вид страхового посредника, как страховой брокер. К сожалению, я должен констатировать, что уровень ведения дел у этого страхового посредника далек от среднего. Он оказался существенно ниже базового минимального уровня! Я не говорю обо всех брокерах, среди них есть надежные, достаточно продвинутые компании. Но есть и такие, которые больше похожи на «шарашкины конторы» и многие именно так брокеров и воспринимают. Как только мы стали обращать на подобные компании внимание, предъявлять к ним минимальный набор требований и стандартов — тут и начались уходы с рынка, потому что собственники, менеджмент этих страховых брокеров очень быстро поняли, что они не могут и не хотят соответствовать этим минимальным стандартам. Что такое стандарты МСФО? Это бухгалтерская отчетность, отраслевые стандарты, которые позволяют (и это признано во всем мире) инвесторам, потребителям и широкой общественности наилучшим образом понимать, что представляет собой деятельность данного юридического лица. Действительно, для перехода на новый план счетов и отраслевые стандарты на основе МСФО необходимо сделать определенные вложения, переработать свой аналитический комплекс, разработать внутреннюю документацию, возможно, переподготовить своих бухгалтеров. Но это разовые вложения, и, если у тебя нормальный бизнес, они в будущем оправдаются за счет того, что твои потенциальные клиенты или инвесторы смогут смотреть на твой баланс и понимать, как ты ведешь свой бизнес, где у тебя сильные стороны, а где слабые. Когда компании говорят, что не могут, не хотят, не понимают, зачем им нужен переход на МСФО, это показывает уровень развития, на котором они находятся. И здесь мы не склонны вступать в какие-то долгие дискуссии. Не допустима ситуация, когда мы имеем два типа учета. Это неправильно, когда для одних компаний будет один учет, а для других — другой. Их невозможно будет сравнить по видам деятельности, либо это можно будет сделать с какими-то большими оговорками, нельзя будет сделать консолидированный анализ на основе разных отчетностей и так далее. Мы сегодня весь финансовый рынок переводим на стандарты МСФО. Если на МСФО могут перейти небольшие брокеры на рынке ценных бумаг, планируют перейти микрофинансовые организации, кредитные и потребительские кооперативы, то становится ясно, что страховые брокеры также могут это сделать.

ССТ: С крупнейшими-то страховыми брокерами все ясно. У них достаточно для этого перехода ресурсов. Трудности возникают у маленьких компаний! Что ждет их?

В.Ч.: Банк России, я очень на это надеюсь, выпустит в 2017 году отраслевой стандарт, направленный на малый и средний бизнес, который позволит уменьшить требования по учету и отчетности. Но в любом случае, это не кардинальное изменение принципов учета, а лишь небольшое облегчение.

ССТ: Сколько, по вашему мнению, страховых компаний нужно в России? Есть ли какие-нибудь базовые показатели их необходимого числа?

В.Ч.: Нет! Как складывается конкуренция на рынке, так и должно быть. Это может быть, как сегодня — порядка 250 компаний, но может быть и 500, и 150 компаний. Все зависит от того, как компании видят свою бизнес-модель, насколько готовы развиваться и какие услуги могут предоставлять потребителям. Раньше, когда мы говорили о развитии компаний, мы говорили, что это может осуществляться через создание филиалов и офисов продаж. Сейчас страховщики через интернет могут продавать широкую линейку своих услуг. Мы знаем ряд компаний, которые всерьез нацелены на интернет-продажи и достаточно динамично развиваются. Это означает, что сегодня страховщикам не нужно тратиться на открытие офисов в регионах. Я думаю, что тема дигитализации, развития интернет-технологий и, конечно, обеспечения кибербезопасности — это будущее многих компаний. И ряд крупных страховых компаний должны будут существенным образом перестроить свой бизнес.

ССТ: Интернет-технологии приемлемы для обслуживания физических лиц. Как могут страховые компании работать с юридическими лицами, где нужно проводить осмотры имущества, оценку риска, экспертизу? Не все же можно сделать по интернету. Какая может быть перспектива развития рынка в регионах — это филиалы федеральных компаний, региональные компании, страховые брокеры?

В.Ч.: И первое, и второе, и третье — не вижу разницы. Пусть компании конкурируют между собой! На рынке останется тот, кто предлагает наилучшую услугу: более быстро, качественно, за меньшую цену. Соответственно, и те, и другие, и третьи могут соревноваться в этих аспектах.

ССТ: Ряды региональных страховых компаний сильно редеют. Крупные федеральные игроки работают по своим стандартам и выбирают те риски и объекты, которые им наиболее интересны. Но любое развитие предпринимательства, особенно в сегменте малого и среднего бизнеса, связано с повышенными рисками. Не окажется ли так, что собственнику небольшого предприятия, коммерсанту местного значения некуда будет обратиться, чтобы застраховать риски своего предприятия?

В.Ч.: Страховой бизнес — это не благотворительность, не прививка от оспы для всего населения. Это такой же бизнес, как и любой другой. В конкуренции выиграет тот, кто будет предоставлять наиболее кастомизированную услугу с высоким уровнем качества для клиента. А чтобы страхование стало качественной услугой, страховщик должен оценить риски контрагента. Если страховщик имеет дело с каким-то непрозрачным юридическим лицом, риски в деятельности которого невозможно понять и просчитать, то, наверное, он не захочет предоставлять такому предприятию услуги по страхованию. Это двустороннее движение. С одной стороны, страховое сообщество должно максимально развивать свои сервисы и предоставлять наибольший ассортимент услуг как корпоративным клиентам, так и гражданам. Но и корпораты, если им нужна страховая услуга, должны работать над тем, чтобы их деятельность была понятна страховым компаниям, чтобы страховщик согласился принять на себя риски, с которыми может столкнуться предприятие.

ССТ: Сможет ли СРО ВСС снять часть регуляторного функционала с ЦБ?

В.Ч.: Не знаю, посмотрим. Всероссийский союз страховщиков сделал серьезный шаг вперед — он стал саморегулируемой организацией. Закон о саморегулируемых организациях в сфере финансового рынка позволяет СРО через базовые стандарты быть не просто лоббистом на каком-нибудь сегменте рынка и договариваться о чем-то с регулятором. СРО может взять на себя очень важную функцию по разработке стандартов и контролю их выполнения своими членами. Все зависит от тех внутренних ресурсов и тех задач, которые перед собой ставят саморегулируемые организации. А когда мы говорим про СРО, мы в первую очередь имеем в виду не их руководство, а их членов, фактически саму индустрию. С нашей точки зрения, у страховой индустрии есть запрос на то, чтобы отдельные аспекты осуществления страховой деятельности, возможно, какие-то поведенческие вопросы, связанные с качеством услуг потребителям, как раз решались на уровне саморегулирования без издания нормативных актов регулятора. Для этого любые саморегулируемые организации, и ВСС в том числе, должны доказать, что они могут такие стандарты качественно разработать. А также убедить нас, что у них есть обученный персонал, автоматизированные системы и ресурсы, чтобы осуществлять контроль за своими членами по соблюдению данных стандартов. Если такого рода свидетельства нам будут предоставлены, мы будем приветствовать любую деятельность, которая переходит на уровень саморегулирования.

Читать статью в pdf формате