Замкнутый круг

Если суды продолжат поддерживать иски потребителей страховых услуг, не согласных с решениями финансового омбудсмена, сам этот институт может стать бесполезным. Причем, не только для страховщиков, но и для всей системы в целом, ведь его задача — разгружать суды. Почему пока получается наоборот, мы попытались разобраться вместе с вице-президентом ВСС Сергеем Ефремовым.

ССТ: Часто ли финансовый уполномо­ченный принимает решения в пользу страховщиков?

Сергей Ефремов: В 2021–2022 годах решений, принятых финансовым уполномоченным в пользу страхо­вателей или страховщиков, было приблизительно в паритете. Но, начиная с 2023 года, тренд изменил­ся. В последние два года, например, по ОСАГО, доля принятых решений в пользу страховщиков составляет уже около 65 %, по иным видам доходит до 82−85 %.

Но тут получается замкнутый круг: чем чаще финуполномоченный под­держивает страховые компании, тем больше обжалований поступает в суды общей юрисдикции, которые отменя­ют решения финомбудсмена.

ССТ: Гражданам на самом деле не­справедливо завышают выплаты или это чаще злоупотребление правом?

С. Е.: Злоупотребление правом, как правило, связано с цессиями, причем, скрытыми, когда автоюристы идут в суды по доверенности. А страховщи­ки объективно стали работать лучше. Это подтверждает и Центральный банк, который отмечает снижение числа жалоб на страховые компании. Но представителю потребителя(стра­хователя) довольно легко обжаловать решение финансового уполномочен­ного, поскольку сегодня его статус не воспринимается на надлежащем правовом уровне.

Таким образом, и наша задача, и задача самого финуполномоченного, в первую очередь, внести изменения в № 123-ФЗ и донести до Верховного суда: если уж финомбудсмен занима­ется медиацией на отраслевом уровне, то суд не должен каждый раз рассма­тривать необходимость проведения экспертизы в суде, выражая недоверие к решению финомбудсмена.

ССТ: Но ведь на этот счет уже было решение Пленума Верховного Суда?

С. Е.: Решение Пленума Верховного Суда № 31 от 8 ноября 2022 года, ста­тья 130, говорит о том, что экспертное заключение финуполномоченного нужно рассматривать как прирав­ненное к судебной экспертизе. И суд должен найти серьезное обоснование для назначения дополнительной, либо повторной экспертизы — но не пер­вичной, как это зачастую происходит сейчас!

Однако УПК и ГПК РФ гласят, что судебная экспертиза считается тако­вой только в случае назначения в суде, и проведенная по определению суда по гражданскому делу, в уголовном процессе судебная экспертиза назна­чается судом или следователем. То есть, получается коллизия между ре­шением Пленума ВС и действующим законодательством.

Мы готовим совместное обращение от финуполномоченного и ВСС на имя председателя Верховного Суда, чтобы указать, что решение Пленума № 31 в статье 130 не исполняется. В этой ситуации либо ВС РФ должен сделать обзор и рассказать судьям, как им следует работать, либо нужно вносить изменения в соответствующее зако­нодательство. И вот одно из наших предложений как раз касается внесе­ние изменений в ФЗ-123, чтобы финуполномоченный получил право при назначении экспертизы предупреждать эксперта об уголовной ответственно­сти, как это происходит сейчас при назначении экспертизы судом.

ССТ: Как эта мера повлияет на дея­тельность страховщиков и самих судов?

С. Е.: Снизив долю споров, в которых не признается экспертиза финуполно­моченного, мы бы сократили расходы, связанные с проведением судебных заседаний, где страховщики являются ответчиками и несут колоссальные расходы.

Напомню, что у нас существует модель дифференцированной ставки взноса, которую платят страховщики, если решение финансового уполномоченного выне­сено не в их пользу. Сейчас она выросла в два раза. Что получается? Страховщики платят взносы, финуполномоченный эти деньги использует на экспер­тизу, которая в результате никому не нужна. А после проигранного судебного заседания страховщикам еще придется оплатить штрафы и неустойки.

И тогда законно возникает вопрос: а зачем нужен такой институт финомбудсмена? Но раз уж его создали, так давайте его поддерживать, чтобы его решения были устойчивыми, а не вели к колос­сальным убыткам страховщиков.

Суды считают, что потребитель, как физическое лицо, является слабой стороной по делу

ССТ: Но если решения финуполномоченного проигры­вают в судах, значит, судебная экспертиза дает другой результат, чем экспертиза финомбудсмена. Почему так происходит?

С. Е.: Экспертиза — это, все-таки, сложное научное исследование, требующее специальных познаний, умений и навыков. Часто хорошо известная на рынке экспертная организация работает с несколькими страховыми компаниями. При этом между страхов­щиками тоже случаются судебные споры, и тогда экспертизу для сторон делают разные экспертные организации. Так же и здесь: всегда можно заказать экспертизу в той экспертной компании, которая в споре не участвует, и получить иной результат. К сожалению, это распространенная практика, и за­висит она от многих факторов. И мы как раз высту­паем за то, чтобы усилить ответственность эксперта за свое заключение через вынесение предупреждения об уголовной ответственности.

Но важно другое, и Пленум ВС в своем решении подчеркивает: если суд не согласен с выводами экс­перта, то нужно проводить экспертизу – но не пер­вичную, а повторную. То есть, по тем же вопросам и по тем же исходным данным. А суд проводит именно первичную экспертизу, где вопросы другие и исходные данные тоже другие.

ССТ: Почему это так важно?

С. Е.: Обычно потребитель просто заявляет в суде, что он не согласен с раз­мером выплаты, а суд не глядя назна­чает экспертизу: раз спор — пусть будет другая независимая экспертиза, незави­сящая от сторон по спору. Но мы не зна­ем, какие исходные данные суд примет за основу для того, чтобы провести экспертизу, которая назначается в суде. Ведь есть заключение потребителя, есть заключение страховщика и есть заключение финуполномоченного. Если заключение финуполномочен­ного совпадает с заключением стра­ховщика — это одна ситуация. Если заключение потребителя не совпадает с экспертизой финуполномоченного — это другая ситуация. А бывают ситуа­ции, когда заключения страхователя, страховщика и финуполномоченного имеют разный результат.

Суды считают, что потребитель, как физическое лицо, является слабой стороной по делу, это право суда. Но даже судебные эксперты Центра судеб­ных экспертиз Минюста, например, трасологию без осмотра не проводят. А использование в трасологической экспертизе фотографий, которые были сделаны страховщиком либо потре­бителем, могут давать искаженный результат.

Конечно, финансовый уполномочен­ный тоже может назначать экспер­тизу в Центре судебных экспертиз Минюста. Но это все равно не будет судебной экспертизой, потому что она не будет сделана по определению суда. При этом надо понимать, что экспертизы, которые проводятся в су­дах — это не экспертиза по стоимости, которую проводит финуполномочен­ный или страховщик, и которая стоит в пределах 3−10 тыс. руб. Экспертизы суда гораздо дороже — могут дости­гать 40–70 тыс. руб.

ССТ: Можно ли оценить сумму ущер­ба, который наносится страховщикам в результате несоблюдения упомянутых рекомендаций Верховного Суда?

С. Е.: Это очень большие суммы — сотни миллионов рублей по оцен­кам ВСС и РСА, они практически сопоставимы с расходами, которые страховщики платят финуполномочен­ному за его решения. Мы видим, что по итогам 9 месяцев 2024 года количе­ство судов увеличилось по сравнению с аналогичным периодом 2023 года. И растет именно оспаривание решений финансового уполномоченного. Конеч­но, в первую очередь, все эти дела связаны с ОСАГО.

Если мы не преодолеем эту проблему, то институт финансового омбудсмена становится бесполезным. Во всяком случае, страховщикам он в такой кон­фигурации действительно не нужен.

Если решения финуполномоченного обжалуются и отменяются в судах, то в чем тогда смысл этой структуры? Давайте тогда сразу в суд пойдем. Ко­личество судов по факту увеличилось, а задача стояла их уменьшить!

Сейчас мы также хотим внести, на наш взгляд, справедливые измене­ния в ФЗ-123, касающиеся определе­ния ставки взноса, чтобы она пра­вильно формировалась и не зависела только от расходов финуполномочен­ного. Ведь статистика показывает, что количество обращений к омбудсмену сокращается, а расходы омбудсмена растут — это нас удивляет.

ВСС занимает здесь достаточно активную позицию. Сам финуполно­моченный тоже готовит предложе­ния по внесению в закон изменений по дифференцированной ставке взноса.